Общественность против строительства БРЕСТ-300 , сначала разгребите уже имеющееся ГАВНО !

Производственная деятельность СХК сопровождается образованием большого количества жидких, твёрдых и газоаэрозольных отходов. Выбрасываются в атмосферу инертные радиоактивные газы (криптон, аргон и др.), тритий, углерод-14, стронций-90, йод-131, цезий-137, альфа-излучающие радионуклиды (уран, плутоний, америций и др.). Кроме того, в атмосферу выбрасываются вредные химические вещества: соединения фтора, трибутилфосфат (ТБФ), оксиды азота, азотная кислота, парафины, углерод четыреххлористый, бензол и ряд других компонентов.

Загрязнение территории атмосферными выбросами СХК уверенно зафиксировано на расстоянии до 30-40 км от промзоны комбината.

В р. Томь из водохранилища-отстойника сбрасываются сточные воды, которые содержат в своем составе натрий-24, фосфор-32, скандий-46, хром-51, железо-59, кобальт-60, цинк-65, мышьяк-76, цезий-137, европий-152, нептуний-239, плутоний-239 и ряд других радионуклидов. В 1992 г. в р. Томь сверх установленных нормативов сброшено 157 Кюри фосфора-32 (по данным Росгидромета).

На территории комбината расположены 50 хранилищ жидких (ЖРО) и твёрдых(ТРО) радиоактивных отходов (РАО). Суммарная активность отходов, хранящихся в них, оценивается в 125 млн. Кюри. Большую опасность представляет хранение на территории комбината отвального гексафторида урана, в том числе и тех нескольких сотен тонн, которые получены при переработке сырья французской фирмы "КОЖЕМА".

Большую потенциальную опасность представляет также крупномасштабное подземное захоронение ЖРО (общая активность более 1,1 млрд. Кюри), осуществляющееся более 30 лет в водоносные горизонты на глубину 270-386 м. Делящиеся материалы интенсивно сорбируются песчано-глинистыми породами и скапливаются в устье скважин. Так как вода является замедлителем нейтронов, то создается угроза накопления критической массы, достаточной для возникновения самопроизвольной цепной реакции. Интенсивный разогрев (до 156 градусов) одной из скважин на комбинате наблюдался во второй половине восьмидесятых годов. СХК до сих пор не имеет разрешения Госатомнадзора на захоронение ЖРО в подземные горизонты по причине отсутствия обоснования ядерной безопасности данного технологического процесса.

Сочетание радиационного и химического воздействия производств обусловливает неблагоприятную санитарно-эпидемиологическую обстановку. Заболеваемость населения области имеет отчётливую тенденцию к увеличению.

Общая заболеваемость взрослого населения в полтора раза выше, чем в среднем по Российской Федерации.

Население, проживающее в зоне влияния потенциально опасных производств, оказывающих отрицательное влияние на здоровье людей даже в условиях нормального технологического цикла, нуждается в специальных мерах социально-экономической защиты.

По заключению рабочей группы Совета Безопасности РФ по итогам проверки обеспечения радиационной и экологической безопасности СХК и прилегающих территорий Томский регион не готов к действиям в случае крупномасштабной чрезвычайной ситуации на СХК (авария 1993 г. показала это).

Как водится, атомщики заявили, что произошла очередная ошибка в теории. На требования рассказать подробнее о предыдущих авариях последовали хитроумные рассуждения о том, что именно называть аварией, а что взрывом, или инцидентом.
Но поднялся большой шум, в результате которого правительство выделило деньги на ликвидацию последствий аварии не только СХК, но и самой области и Томску. Деньги были немалые, хоть и приходили не сразу.

В результате в Томске было построено несколько крупных медицинских объектов, и создана система «АСКРО», окружавшая территорию соседа системой специальных датчиков, способных быстро сообщить томичам о возникновении радиоактивной опасности.
Тогда же вышла книга бывшего сотрудника комбината Григорьева «Секретные заложники». В ней шла речь о грандиозном скандале семидесятых, когда сотрудники комбината в погоне за премиями вместо того, чтобы сигнализировать о появлении непредусмотренных технологией остатков плутония сливали его в канализацию.

Геннадий Леонович и Иван Тихонов, бывшие слесаря объекта номер пятнадцать, который позднее стал известен на весь мир аварией 1993 года, были выпускниками профессионально-технического училища города Северска. К моменту события, ставшего поворотным в их жизни, они отработали на производстве полтора года и не могли не понимать серьезность ситуации, когда в феврале 1964 года в одном и цехов произошла авария.

При этом технологическая жидкость, с растворенным в ней ураном, плутонием и другими радионуклеидами, пролилась наружу и залила один из технологических шкафов профотбора. Аварию руководство предприятия афишировать не хотело, стараясь втихомолку устранить ее последствия.
Об этом говорит тот факт, что официально она так и не была зарегистрирована. Но спрятать концы в воду, видно, требовалось срочно, поэтому главный инженер предприятия привел к шкафу четырех молодых слесарей.

– Когда в первый раз открыли дверь шкафа и оттуда хлынула жидкость, – рассказывает Иван Тихонов, – измерительные приборы у дозиметриста зашкалило. Сработала звуковая и световая сигнализация. Мы испугались такого шума и отказались здесь работать.
Наверняка в той ситуации можно было прибегнуть к безопасным методам устранения радиоактивной грязи. Но в таком случае аварию пришлось бы зарегистрировать официально. Собственно, ничего особенного за нее начальству, скорее всего, и не грозило.

Но это могло сказаться на премиях, первых местах в соревновании, карьере и материальном благополучии начальства. Чего на комбинате каждый по своему старался избежать. Вот как рисует одну из подобных историй бывший сотрудник СХК по контролю за техникой безопасности Анатолий Григорьев в своей книге «Секретные заложники»: «Однажды мастер отругал меня за то, что я в два раза меньше соседа провожу технологических операций (речь идет об очистке раствора). Тогда я посчитал время доводок от кислой до нейтральной среды и сразу выяснил несоответствие. Проследил за соседом и понял, что он в лабораторию сдает на анализ воду из-под крана с добавкой в провоотводник капельки раствора. Совершенно необработанные растворы сбрасывает в канализацию по фиксивной пробе, не извлекая из них плутония. Когда я прижал его, он сознался, что на участке регенерации все так делают».

Вот как описывает произошедшее в своей объяснительной записке участник событий дозиметрист Валентин Пожарский (его потом уволили как ненужного свидетеля): «При вскрытии данного шкафа 19 февраля 1964 года на пол цеха вылился продукт. При замере прибором ПМП-01 на последнем диапазоне его резко зашкалило. Я вплоть до матерков заставил срочно закрыть проем шкафа. Аварийные работы мною были прекращены, доложено начальнику смены. На следующий день допуск формы 1 был перерегистрирован главным инженером комбината Демьяновым. Работы по нему увеличились в 20 раз. Бригада произвела вскрытие… Для ликвидации аварийной ситуации необходимо было удалить жидкий продукт, битое стекло от колб. Что и было произведено баночкой или руками в ведро на уровне живота. На уровне головы и груди был открыт проем ХПО, из которого и удалялись мокрые стекла».

Ведра, по словам Геннадия Леоновича, уносили в другой конец коридора и опорожняли в канализацию. Что думает о такой технологии техника безопасности, мы не знаем, потому что в документах было записано совсем другое. Бумага выдерживает любое вранье, но человеческий организм реагирует на действительность. Через несколько дней у парней проявились лучевые ожоги.
А через две недели их по «скорой» увезли в больницу, найдя на полу цеха без сознания. Там они лечились восемь месяцев. Хотя в табеле их цеха на всякий случай больничный указан с перерывом. Одним словом, заметание следов на лицо. Хотя после лечения, когда парни прошли ВТЭК им было предложено оформить инвалидность третьей степени.

Наша область уже давно стала отхожей свалкой «Росатома». Хватит жить по принципу «По­сле нас хоть потоп».

Лимит осквернения Томской земли рано или поздно будет ис­черпан. Может быть, завтра.

И тогда ответить придется всем. И тем, кто творил это, и тем, с чьего молчаливого согла­сия это творилось. И нам, на­шим детям и внукам.!!!!!

f1gv83,
Вот и я о том же....Иногда складывается такое ощущение что некоторым людям просто стало скучно жить...и нужно обязательно поучавствовать в какой-нибудь гадости или народ взбаламутить на какой-нибудь митинг.

 

BARS , на Севере все засрали не меньше чем в Северске ,  если интересно , скину ссылку. 

Больше всего поражает вранье и лицемерие тех , кто должен обеспечивать безопасность население.  
Подумаешь ………………… да там всего лишь ХЛОПОК был  ………. Не взрыв , который развалил пол здания  , а всего лишь ХЛОПОК  (не уроды ли ?) Пишут и говорят всякую хрень , лишь бы замолчать действительность !!!    А почему тогда взрыв газового баллона в Томске  не назвали просто Хлопком ???
 

По логике этих придурков из Росатома  , взорваться может только детский надувной шарик , ну или бутылка Пепси (на морозе) , а у них все только  «ХЛОПАЕТ»  Наверно и в Чернобыли тоже был всего лишь технологический хлопок ???   Господа ядерщики , хватит врать  , вы уж определитесь что такое «хлопок» , а что такое «взрыв» ???

((("Сразу скинули все. Л-1 (легкий защитный костюм) сразу на могильник, боевки и противогазы мы потом отмыли. Дали нам медицинские препараты, отправили в часть. Затем весь караул увезли в больницу на обследование. Там сказали, что я получил годовую норму рабочего завода, но это считается немного", - говорит Власюк.))) 

Вот она преступная лож наших медиков  или сговор  или безграмотность и непроходимая тупость !!! «Там сказали, что я получил годовую норму рабочего завода, но это считается немного", - говорит Власюк.»»»  Для тех кто не понимает , поясню простым языком на примере.   Если человеку ударить по макушке с усилием  10кг., то ему нечего не будет , если так делать каждый день на протяжении года (365 дней) , то тоже переживет , а вот если эти 10кг умножить на  365 и приложить за один раз к макушке нечастного , то от него вследствие удара с силой 3650 кг. останется мокрое место.  Так вот эти пожарные получили за раз именно такой  радиационный удар.  А нам вешаю как всегда лапшу , что все нормально !!!