То, что мы видели на Манежной площади,— это просто «угольки» того большого «подземного» пожара, пламя от которого обычно не видно, но зато дым ощущается не хуже, чем во время торфяных пожарищ летом этого года. Речь идет о пожаре этнического криминала и кланового общества, где люди, которые не принадлежат к кланам и могущественным корпорациям, являются людьми второго или даже третьего сорта.

Борьба с оргпреступностью не может быть этнически нейтральной

То, что человек, убитый кавказской группировкой, оказался принадлежащим к сильному неформальному моложенному клану, лишь оттеняет бедственное и унизительное положение тех людей, которые не принадлежат к подобным структурам. То есть люди, которые не являются ни болельщиками, ни милиционерами, ни членами диаспор, ни представителями национальных меньшинств или топ-менеджерами крупных корпораций, имеют все основания для того, чтобы ощущать себя сегодня людьми второго сорта. По крайней мере при столкновении с насилием, уголовным миром и правоохранительной системой.

И это серьезнейшая проблема, которая создает в обществе запрос на наведение порядка и пресечение организованной преступности, а также этнобандитизма. Разумеется, фактом является то, что бандитизм бывает не только с этнической окраской. Но при этом также абсолютно необоснованна клишированная фраза о том, что «преступность не имеет национальности». Дело в том, что одним из главных факторов существования организованной преступности вообще является фактор доверия и сетевых связей. В этом смысле этнические, родоплеменные и диаспоральные связи являются идеальной матрицей, которая гарантирует те скрепы, на которые потом могут ложиться в том числе и оргпреступные взаимоотношения. Поэтому борьба с оргпреступностью там, где она пронизана этническим фактором, также не может быть этнически нейтральной. Она должна быть этнически компетентной.

События на Манежной площади — реакция на нестерпимую ситуацию бесправия большинства

Я говорю не о том, что нужно дискриминировать людей по этническому признаку в ходе борьбы с преступностью. Просто необходимо, чтобы те структуры, которые занимаются борьбой с оргпреступностью (а сейчас таких структур после ликвидации РУБОПов фактически нет — все правоохранительные органы занимаются этой проблемой только «по касательной»), вели «прицельную» работу по этническим преступным группировкам. Во-первых, потому что это один из важнейших факторов кристаллизации среды организованной преступности. А во-вторых, потому, что этническая компонента оргпреступности является дополнительным детонатором с точки зрения устойчивости и безопасности как общества, так и государства.

То, что произошло на Манежной площади, я считаю реакцией на нестерпимую ситуацию бесправия большинства. Конечно, ни один разумный человек не будет поддерживать ни разбивание плафонов в метро, ни разбивание лиц людям, которые подвернулись под руку или чем-то не понравились. Эти эпизоды, несомненно, дискредитируют социально-этнический протест русской молодежи. И в этом смысле представляют собой проблему — нужно делать все, чтобы подобное не повторялось. С другой стороны, очень часто подобные вещи бывают «издержками» крупных массовых мероприятий. Они никак не связаны с идеологическим экстремизмом. Достаточно вспомнить пример настоящего погрома на Манежной площади в 2002 году, который был абсолютно безыдейным всплеском адреналина, который, судя по всему, был подогрет провокаторами. Притом что последние, опять же, видимо, не имели никакого отношения к идеологическому экстремизму. По сравнению с тем погромом поведение протестующих на Манежной в целом (массово) было относительно корректным. По свидетельствам очевидцев, эта толпа в целом не была настроена на уличную войну.

Необходимо создавать механизмы легальной канализации социального протеста

Сейчас существует угроза того, что противостояние молодежных группировок приобретет в Москве постоянный характер (в частности, обещают собраться кавказские группировки). В этой ситуации государство должно выступить гарантом, ограждающим страну от атмосферы гражданской войны и применить достаточно жесткие меры по предупреждению подобных столкновений. При этом необходимо создавать механизмы легальной канализации социального протеста в виде общественных движений, политических партий и легитимной «уличной политики». Потому что еще одной из причин недавнего взрыва стало отсутствие легальных, оформленных механизмов выражения протеста и влияния на государство.

По большому счету самое удивительное во всей этой истории заключается в том, что наша молодежь, которая в значительной степени была подвергнута варваризации в течение последних десятилетий, несмотря ни на что, пытается вести диалог с государством, требуя от государства правосудия. Для последнего это шанс, который свидетельствует о том, что русские в него пока еще верят. Но как долго будет сохраняться эта остаточная вера, сказать трудно. Мне кажется, что сегодня мы уже находимся на той развилке, когда в ответ на этот запросы мы увидим принятие чрезвычайных и беспрецедентных мер против организованной (прежде всего этнической) преступности либо утрату этой веры и доверия к государству.

Михаил Ремизов