Если есть некое пространство, пребывание в котором или контроль за которым представляется важным, значит в этом пространстве и за это пространство будет идти борьба. Некогда по наивности могло показаться, что на такое пространство, как интернет подобные законы на должны распространяться – в нем хватит места всем. Это было бы верно, если бы вопрос заключался только в том, чтобы быть в нем. Но важным может оказаться и то, чтобы другого там не было.

Так или иначе, но интернет уже стал орудием политической борьбы. Причем, во всех трех основных ипостасях традиционного СМИ. Как учил самый выдающийся политтехнолог XX века: "Газета, это не только коллективный пропагандист и агитатор, это еще и коллективный организатор".

После этого не стоит удивляться мощным кибератакам на те или иные интернет-ресурсы.

Если правда, что перевороты в Египте и Тунисе и попытки переворотов в ряде других соседних стран, уже названные "твиттеровыми революциями", действительно были совершены через интернет-пространство, и что в нашей стране сложились две политические "партии" – "партия телевидения" и "партия интернета", то интернет станет не только полем политической борьбы в плане соревнования источников информации, но и пространством технических диверсий против них.

Интернет стал орудием политической борьбы во всех ипостасях традиционного СМИ
В этом отношении атака на ЖЖ – это только начало. И используемые здесь методы могут в будущем стать не столь безобидными. Технически совсем не сложно пойти даже не путем общенационального или зонового отключения интернета или хакерских атак на опасный сайт. Можно сделать так, чтобы компьютер зашедшего на данный сайт пользователя оказывался под угрозой. А можно и так, чтобы это происходило не с каждым, кто на него зайдет, а с тем, кто излишне настойчиво данным ресурсом интересуется.

Причем, если эти и менее жесткие методы будут браться на вооружение, то чтобы ими в полной мере овладеть, нужно будет тренироваться и проводить учения...

Все это вполне может стать реальностью. Абсолютно наивно и идеалистично думать, что с приходом интернета наступила эпоха информационной свободы, которую уже никто не посмеет ограничить.

Через некоторое время вообще можно будет сделать так, чтобы сотни наблюдающих за подавлением где-нибудь на площади акции протеста отправляли сообщения о жестких действиях внутренних войск, а весь мир наблюдал, как те же самые лица, которые в отправляемых сообщениях выглядели окровавленными и распинаемыми на земле, с цветами в руках скандируют своему правителю.

Эпоха интернета и недооценена, и переоценена одновременно. Наивность пользователей социальный сетей подчас вызывает изумление. Они могут вывесить фотографии всех своих близких и все свои данные, не понимая, что делают их достоянием не только школьных друзей, но и спецслужб, и вообще любого посетителя. Любой спецслужбе теперь не нужно даже предпринимать особых усилий, чтобы узнать, кто с кем дружит, кто у кого занимает деньги, кто где любит гулять с детьми.

Социальные сети предполагают возможность всем и все рассказать о себе и своих близких. Хотя вряд ли кто-либо даже из фанатичных пользователей станет кричать об этом на площади для ознакомления каждого, кто на ней находится.

Политические коммуникативные возможности интернета казалось бы очевидны. Считается, что они могут позволить собрать в нужное место и в нужное время значимое число людей. И как будто бы опыт Ближнего Востока это подтверждает. Но исламисты открыто говорят, что в Египте по "твиттер-призывам" собрались лишь первые сотни, а массовыми акции стали тогда, когда в них приняли участие "Братья мусульмане" и заработали их структуры.

Дело в том, что интернет активно доставляет информацию пользователю, но он же, в силу своей интерактивности гасит активность человека. Читая газету или слушая выступление оратора, смотря телевизор человек накапливает энергию и испытывает потребность выплеснуть ее наружу: выбежать на улицу, пойти вместе с протестующими, строить баррикады.

Человек, получающий ее в интернете, слишком погружен в него. Последний дает ему возможность выплеснуть свою энергию и погасить активность уже там, излив в нелицеприятных выражениях все свои эмоции в комментариях и на форумах.

Человек интернета вообще живет в некой параллельной реальности. Какая часть из получивших интернет-призыв выйти на улицы и благосклонно его воспринявших действительно готова встать из-за компьютерного стола и хоть куда-нибудь пойти, мы пока не знаем.

Наивно думать, что с приходом интернета наступила эпоха информационной свободы
Но, во всяком случае мы уже знаем, что лишь меньшая часть граждан страны рассматривает интернет как более или менее важный источник политической информации. По данным ВЦИОМа, важным источником информации его считает 31 % граждан (правда, в 2007 году их было 13 %), не очень важным – 16 %, и 48 % вообще не получает политической информации из этого источника.

При этом телевидение важным источником политической информации считают 80 %, не очень важным – 16 %, и лишь 3 % говорят, что не получают информацию из этого источника.

Здесь можно отметить два обстоятельства. С одной стороны, упомянутые 80 % явно покрывают собой и 31 % признающих интернет важным источником информации. С другой стороны, если число последних с 2007 года выросло в два с половиной раза, то число считающих таковым источником телевизор сократилась лишь на 20 %. Получается, что принимая интернет люди вовсе не отказываются от информации, получаемой по телевидению. И это значит, что на сегодня даже среди тех, кому доступны оба источника, интернет еще не выиграл конкуренцию с традиционным ТВ.

По данным же Левада-центра, для того, чтобы следить за новостями интернет используют 11 % граждан. А для того, чтобы разобраться, что происходит в стране и за рубежом – всего 6 %.

Так что пока политические интернет-страсти – это в основном страсти либо политического класса, либо тех персонажей, которые одновременно умудряются присутствовать на огромном числе форумов.

Но интернет – это пространство самоопределения политического класса, то есть – пространство политического интереса. А значит – политической борьбы во всех ее формах.
Автор: Сергей ЧЕРНЯХОВСКИЙ
профессор Факультета истории, политологии, права РГГУ, доктор политических наук, действительный член Академии политической наук