23 года назад на Сибирском химическом комбинате произошла радиационная авария, в результате которой произошёл выброс радиоактивных веществ в атмосферу, а 1946 человек подверглись облучению.

6 апреля 1993 года в 12 часов 58 минут по местному времени на радиохимическом заводе Сибирского химического комбината в результате взрыва был разрушен один из аппаратов по экстракции урана и плутония. При взрыве значительная часть плутония и других радиоактивных веществ была выброшена в атмосферу. Радиоактивному загрязнению подверглись промышленная площадка и ряд производственных помещений РХЗ, а также территория в северо-восточном направлении: хвойные леса (более 90 процентов площади загрязнений), соседние промышленные площадки, а также сельхозугодья предприятия «Сибиряк». После аварии на расстоянии 8 километров к северо-востоку от места аварии радиационный фон составил 300 микрорентген в час.

В результате аварии подверглись радиоактивному облучению 1946 человек, из которых 160 человек находились во время аварии в непосредственной близости от места аварии, 20 человек принимали участие в тушении пожара и 1920 человек выполняли работы по ликвидации последствий аварии.

Очевидцы и современники поделились воспоминаниями, соображениями об аварии на СХК о том, что происходило в этот день в городе, и о том, что спасло людей от радиации.

Был шок

"Одновременно сработала вся пожарная сигнализация, которая находилась на пункте связи части. Выскочил начальник, сказал: "Одевайте, все что есть, там все плохо! ", — рассказывает Олег Власюк.

В 1993 году он трудился простым пожарным. Работал всего полгода. О том, что произошло что-то страшное, он и его коллеги узнали по сильному удару взрывной волны в ворота пожарной части.

Когда подъезжали к радиохимическому заводу (РХЗ), где произошла авария, увидели бежавших от КПП завода людей в респираторах — был обеденный перерыв, и не все еще успели переодеться. Старший пожарный предложил включиться на всякий случай в кислородные противогазы. Их автоцистерна была первой на месте ЧП.

"Когда прибыли на место, был шок, потому что полздания просто не было. Развалилось по вертикали почти пополам: одна часть выстояла, а другая лежала прямо на дороге. Горела кровля, дым шел со стороны ворот железнодорожного въезда. Нам была поставлена задача идти туда, там горел большой мусорный бак", — вспоминает пожарный.

Бак потушили быстро. Начали прибывать другие подразделения. Что происходило дальше — Власюк помнит плохо. Когда все закончилось, машина уехала на мойку, расчет отправился в санпропускник.

"Сразу скинули все. Л-1 (легкий защитный костюм) сразу на могильник, боевки и противогазы мы потом отмыли. Дали нам медицинские препараты, отправили в часть. Затем весь кар аул увезли в больницу на обследование. Там сказали, что я получил годовую норму рабочего завода, но это считается немного", — говорит Власюк.

Спас их расчет от большего излучения старший пожарный, который рекомендовал надеть противогазы… А Томск и Северск спасла погода.
"Ветер был от реки, снег, дождь, все махом прибило… Если бы нет, возможно, накрыло бы город. Чернобыль тогда еще жил в умах, поэтому страх был", — вспоминает он.

"Дозы" не было

"Мне информацию сообщили, я сразу вышел на (Виктора) Черномырдина. Он был тогда председателем правительства, вел заседание, но меня с ним соединили, я его проинформировал. И сам выехал в Северск, побывал на месте", — вспоминает Виктор Кресс, который тогда руководил регионом.
"Я и не думал, что там можно и "дозу" получить", — добавил он, смеясь.

По его словам, главной задачей было ликвидировать последствия и обезопасить население.
"Дозы в Томске не было… Я, моя семья, мои дети, внуки — все тут были, никто не уехал, никто из руководителей области не отправил своих детей из города", — подчеркнул Кресс.

Увидел и перекрестился

Леонид Рихванов, возглавлявший в 1993 году кафедру геологии и разведки редких и радиоактивных элементов Томского политеха, вспоминает, что вечером 6 апреля ему позвонили из обладминистрации и сообщили об аварии.

"Попросили быть 7 апреля на совещании. Выехали посмотреть, где и что произошло, обнаружили, что радиоактивный "след" вышел за пределы колючей проволоки (вокруг Северска) и пересек трассу Томск-Самусь", — вспоминает профессор.

Было решено обследовать территорию на вертолете. В ходе облета специалисты выяснили, что в границу "следа" попал поселок Черная речка, возможно, деревня Георгиевка. Изучив спектр, ученый понял, что в нем отсутствует долгоживущий радионуклид цезий-137.

"Ситуация не представляла большой опасности. И прямо вам скажу — я перекрестился, когда увидел спектр, понял, что эта авария не так страшна, как это могло быть, если бы ветер дул на Томск, и если бы в выбросе был цезий-137", — сказал он.

После этого ученого привезли на телевидение, и он в прямом эфире рассказал "трудящимся о масштабах выброса". Но в Томске уже возникла паника — те, у кого были автомобили и деньги, "рванули из города".

"Мост был забит через реку Томь. Я тогда убедился, что нужно строить второй мост, и мы добились выделения средств на строительство второго моста. Потому в случае такой аварии эвакуировать "грязных" людей придется через Томск, и если он не пострадает от ЧП, то они (северчане) "затащат" радиацию в Томск", — отметил ученый.

Люди ошибаются…

Геннадий Хандорин, который в 1993 году возглавлял СХК, рассказал, что "хлопка" не слышал, хотя находился на другом заводе в трех километрах от РХЗ. А когда вернулся в свой кабинет, узнал о случившемся.

"Сразу поехал на место. Были некоторые разрушения: поврежден каньон, где был аппарат, сбросило с него бетонную плиту, частично повреждена кровля здания. Конечно, радиационная обстановка местами была ненормальной, но были предприняты меры, чтобы люди не направлялись туда. А так — все в пределах нормы", — вспоминает Хандорин.

По его словам, сразу после инцидента специалисты оценили ситуацию, и начали предпринимать меры, чтобы обстановка не ухудшалась. Позже приступили к восстановлению производства. Все работы завершились за три месяца.

Он соглашается, что инциденты на СХК были — "отклонения от нормы, нарушения технологических режимов".
"Но так, чтобы это привело к тому, чтобы люди на ушах стояли, за исключением этого случая у нас не было. Люди работают, люди, к сожалению, ошибаются", — подытожил он.

Не утаили

Михаил Семенченко тогда работал в северской газете "Диалог". О случившемся он узнал случайно: столкнулся с человеком, который работал на объекте. Тот рассказал, что всех срочно отправили по домам.

"Первое, что я сделал — посмотрел, куда дует ветер. Он был с реки — то есть выбросы уходили в противоположную сторону от города… Оповещения не было. Руководство комбината о таких вещах не любило говорить, считало это своим внутренним делом", — вспоминает он.
Впрочем, как только стало понятно, что "все вышло за круг, очерченный комбинатом", проблем с доступом к информации не стало.
"Меня пустили на территорию объекта… Паники не было. Среди людей, которые живут в Северске, такой радиофобии не существует. В Томске — да, боятся Почтового (прежнее название Северска)", — поделился журналист.

Вертолет со стадионом

О том, что на СХК что-то произошло, жительница Томска Надежда Савельева поняла, когда увидела в окно вертолет, кружащийся с дозиметром над стадионом "Труд".

"Мы уже знали, что если над стадионом начинает летать вертолет с подвешенным на тросе дозиметром — значит, выброс. А потом уже в новостях передали, что произошел "хлопок", — поделилась Надежда.

По ее словам, было смешно, когда учитель физики выгнал из класса директора школы, которая зашла в класс озвучить приказ из районо — закрыть форточки, "чтобы радиация не просочилась".

"Борис Иванович (учитель) попросил, чтобы при нем "глупости из районо" не озвучивали", — рассказала женщина. Для некоторых в итоге авария на СХК оказалась на руку — например, Надежде и ее одногодкам было легче поступать в вузы. "Конкурс упал, испугавшись, не поехали иногородние. Поэтому, сдав экзамены лишь на четверки, я легко поступила в Томский госуниверситет. Обычно из 10 абитуриентов восемь были приезжие, а в тот год только каждый четвертый, — поделилась Савельева.

Лечились спиртом

"Главным признаком аварии на СХК стало исчезновение из торговых точек водки и спирта — алкоголь после Чернобыля считался лучшим средством для вывода радиации из организма. Шестого апреля пили все", — рассказывает Андрей Соколов.

Тогда он был студентом третьего курса. По его словам, никаких официальных сообщений об инциденте не было, информация распространялась из уст в уста.
"Попыток сбежать из города не наблюдалось — все равно некуда", — вспоминает он.

Более внятную информацию о случившемся Андрей узнал только вечером по телевизору. "А на следующий день подоконник в общежитии, который служил почтовым ящиком, был буквально погребен под горой срочных телеграмм. "Срочно займи денег и немедленно возвращайся домой! Мама". Изрядная часть общежитского контингента и правда уехала. Но большинство ненадолго", — подытожил Андрей.

Источник http://ria.ru/ocherki/20130406/931267487.html#ixzz451Ge9Ah4